Инженеры старой школы.

[mgsupgs]

Пара историй про инженеров . Правдивость — на совести авторов...





Папе моему недавно стало скучно на пенсии, устроился в строительную
фирму инженером технического надзора.
Назначили испытательный срок, поскольку кандидат не идеальный: возраст,
знаете ли... компьютером, опять же, слабо владеет... Но на третий день
работы испытательный срок кончился, и папу приняли в штат по личному
распоряжению генерального директора.
Там на стенке в рамочке висела лицензия фирмы на проведение
строительно-монтажных работ. Папа ее прочитал и увидел, что срок
действия лицензии истек в октябре 2005 г. Докладывая об этом директору,
папа выразил надежду, что документы на продление уже подали...
Щаз-з-з!
Папа им устроит технадзор.

***

Мой шеф, член-корреспондент РАН, был страшно интеллигентным человеком.
Мягкое, округлое лицо, седоватая бородка, очки в немодной, но дорогой
оправе. Если кто помнит рисунок Бидструпа, где нарисованы семь забавных
гномиков, так вот шеф был копией одного из них. Говорил негромко,
вежливо, практически ни с кем не конфликтовал. В последнее время он
занимался развитием связей институтов РАН с промышленностью. Директора
заводов, как правило, люди весьма приземленные, зачастую просто
отмахивались от предложений о сотрудничестве с наукой. И даже, один из
директоров послал его на те самые несколько букв, составляющих основу
современной ненормативной лексики!
Но он не знал, с кем имеет дело! Шеф, после окончания строительного
института, некоторое время работал главным инженером на предприятии,
где, в основном, трудились зэки. Это было обычное для сталинских и
первых послесталинских лет предприятие — лагерь, где зэки осваивали
производство железобетонных изделий. Нравы были суровые и потому шеф,
общаясь в этом кругу, приобрел огромный багаж ненормативной лексики и,
оставаясь удивительно интеллигентным человеком, не мог его применить в
обыденной жизни. Ну, не посылать же куда подальше мэнээсов и аспирантов?
Но тут подвернулась возможность вспомнить молодость! Директор получил
такой эмоциональный многоэтажный цветистый ответ, что резко замолчал, а
потом пришел в восторг от столь явного несоответствия облика и слов.
Впоследствии он, не только стал сторонником шефа в его внедрениях науки
в производство, но и, встречаясь на различных мероприятиях, всегда
восхищался
— НУ, НАУКА! ВО, ДАЕТ!!!

***
Шеф был сыном репрессированного, поэтому, несмотря на отличную
успеваемость в школе, в университет его не пустили и он смог попасть
только в строительный институт. Его всегда тянуло к физике, в более
поздние времена он смог переквалифицироваться и стать известным ученым в
области электрофизики. В институте шеф тоже не искал легких путей и
дипломную работу (это было примерно в 1954-1955 годах) делал в
командировке на одном из прибалтийских заводов по передовым в те времена
технологиям панельного домостроения. По возвращению в Сибирь и защиты
диплома, его назначили сразу главным инженером только что построенного
завод ЖБИ. Заводов настроили, а специалистов просто не было... Главный
инженер является вторым лицом на заводе, и когда директор ушел в отпуск,
он оставил за себя шефа. Не успел пару дней подиректорствовать,
прилетела правительственная телеграмма "Срочно вызывает товарищ
Каганович". Летел в Москву с многочисленными посадками, тогда по другому
было невозможно, на второй день прибыл и сразу в приемную к Кагановичу.
Там вся приемная набита директорами заводов и строительных трестов.
Досидели до семи часов. Кагановича не было. Секретарша объявила:
— Товарищи, вы свободны. Жду вас завтра в приемной Лазаря Моисеевича в
восемь часов.
Назавтра вся компания собралась к восьми в приемной. Кагановича нет.
Вечером секретарша их опять отпускает.

И так продолжается в течение двух недель! А как же заводы работают? Ведь
первые лица здесь сидят. Просто со всего Союза курьеры привозят бумаги
на подпись к начальникам, отвозят, другие бумаги привозят... Жизнь идет.
Кого-то заочно увольняют, кого-то премируют. А Кагановича нет. Где он,
спросить не решаются.
Обстановка накаляется. Чего ждать? Может там, наверху, решают, куда кого
и на сколько посадить? Или, кому, какой орден дать? Склонялись к первому
варианту, перебирая в мыслях свои настоящие и мнимые грешки...

И вот, эти люди, каждый из которых на своем заводе чуть повыше бога и
чуть пониже царя, кто управлялся с непростым контингентом, состоящим из
зэков в прошлом, зэков в настоящем и, может быть, зэков в будущем, кто у
себя в вотчине изъяснялся в основном на русском-матерном – все эти люди
тихо сидели в приемной в течение двух недель. И покорно ждали своей
участи...

Наконец товарищ Каганович появился. Зашел в приемную, все встали, он на
минуту остановился, угрожающе всех осмотрел.
— Е.. вашу мать! Плохо работаете! Если так будете дальше работать, всех
уволю к е.. ной матери. И пересажу! Все свободны. Пока.



________________

No comments