Работа как работа...

[mgsupgs]

Три истории про трудовые будни советского периода.

***

Думаю, что эта история уже должна была "засветиться" - ее мне в одном академическом НИИ в 80-х рассказывали.

Ну что - НИИ как НИИ.
Это счас пренебрежительно так - "оффисная плесень", а раньше этих же называли с уважением - "сотрудники московских НИИ".

Но вот как-то занесло в этот НИИ японца по какому-то там научному обмену.
И этот япошка каждое утро встает со своего места и что-то горячо говорит и ручками машет.
Потом садится и работает весь день напролет не поднимая головы.
Так никто и не понимал - чего это он там по утрам так горячо "зажигает"
- а позже до него "не достучаться" было. Работал.

Ситуация прояснилась, когда кто-то "с языком" услышал япошкину утреннюю тираду и перевел.
Япончик в красках описывал, как он всех тут уважает и как он тоже ненавидит всех тиранов. К его личному великому сожалению, он вынужден извиниться, но к этой всеобщей сидячей забастовке, которую он наблюдает в течение месяца, он сам присоединиться не может по условиям своего контракта с работодателем. Но сердцем сам он мысленно с работниками данного НИИ и желает им победы в этой забастовке и всех последующих.

А какая там забастовка?! Да не было никакой забастовки...
Работа как работа.

http://www.anekdot.ru/an/an1003/o100317;1.html

***

Деревянный якорь

Эту историю я услышал от одного водолаза спасателя из Одессы. Правда сейчас он живет в Москве. Однако первоисточником был он. Тому доказательством служит диплом Одесского судостроительного, тельняшка и седина в шкиперской бороде. Человек он героический с личным самолётом и устойчивым жизненным принципом, что нечего врать когда легко проверить. Проверить действительно легко, если есть возможность добраться до одесский верфей или местной психушки. История с этим чёртовым якорем коснулась обоих уважаемых заведений. Итак…


Одесса, море, отдыхающие, магнолии, верфь, практиканты с этого самого знаменитого и прославленного Одесского судостроительного училища, а может по теперешней жизни даже и университета. В общем, все при деле. Да-да на эту самую верфь за сутки до спуска на воду очередного сухогруза пригнали практикантов-первокурсников в помощь и чтоб поняли, чем им заниматься придётся в дальнейшем, ну как закончат обучение. А тут предпусковая лихорадка. Все бегают, как наскипидаренные, наводят красоту и порядок морской с элементами военно-морского. К старому и многоопытному бригадиру приставили молодое дарование, чтоб помогал по мере сил и в меру возможности.

А у нашего бригадира и без него голова идёт кругом. Всё надо успеть сделать, приказать, проверить, проконтролировать, проследить, наказать и заставить переделать, причём быстро. Народ в бригаде крупный подобрался, потому как дело с железом имеет. И корабль не маленький, а наше дарование натурально воробей. Его и замечают только когда наступают в суете последнего дня перед спуском корабля, и то если клиент пищать начинает жалобно.

— Беги на кран. Скажи чтоб все г@#но с причала переставил на соседний. Комиссия бардака не любит. Быстро!

Парнишка бежит, старается. И через считанные минуты он уже стоит перед бригадиром радостный и гордый собой, по тому как сбегал, передал, его поняли и вернулся быстро.

— Что?

— Передал.

— Что передал?

— Чтоб г@#но с причала переставили на соседний.

— Зачем?

— Так комиссия бардака не любит.

— Молодец.

Парню дают новое поручение такого же толка и вновь наводить красоту и порядок, контролировать и проверять, потому что время идёт, а конца-края дел ещё не видно. И нечего мешаться под ногами в столь ответственный момент!

Время пролетело незаметно до обеда. Отобедали. И снова принялись наводить красоту и устранять мелкие, но бросающиеся в глаза недоделки. Наше молодое, субтильное дарование опять бродит за бригадиром тенью ординарца Петьки. И когда бригадиру надоело выдумывать мелочёвку, чтоб отстал и не путался под ногами, он пошел по вполне традиционному пути.

— Так. Тебе есть работа по профилю.

— Ага.

— Вот тебе ножовка, держи. Надо быстренько спилить лапу у якоря.

— ???

— Не пролезает. Видишь, висит за бортом? А должен лежать на полубаке. Я наших дятлов этот перевесить заставлю. А ты со вторым разберись. Времени в обрез, а людей нет. Всё понял?

Парнишка смотрит на полубак. Точно, из двух якорей только один вывешен на цепи за бортом и в ту дыру, сквозь которую продёрнута цепь, точно не пролезет. Второй якорь лежит на причале, а должен висеть с внешнего борта. И если верить бригадиру то, похоже, оба должны лежать на палубе, а не болтаться за бортом. И чего это их вешать-то? А как качаться начнут и краску исцарапают?

— Ага.

Наш парень осознал всю глубину момента и поверив бригадиру кинулся исполнять поручение.

Беда не в том, что ножовкой нельзя отпилить ни одну лапу, а уж тем более обе. Даже не в том, что молодёжь не посвящена в тонкости морского юмора. То, что до спуска на воду новенького сухогруза пол дня и ночь, не беда, а лишь традиционный штрих нашей суматошной жизни. Беда в том, что на дворе ХХ век и молодёжь теперь технически грамотная приходит на практику. Всё верно, у нашего дарования был друг. Друг тоже был практикантом и тоже не был посвящён в тонкости морского юмора. Друг был начинающим газоэлектросварщиком.

Наш старый бригадир надеялся отделаться от парня до окончания рабочего дня, чтоб не мешался под нога-ми. Однако дарование нашло своего друга, и тот помог.

— Всё готово, — весело доложил ординарец своему бригадиру, отдавая ножовку.

— Что?

— Отпилил.

— Что отпилил?

— Лапу.

Бригадир осматривает практиканта. Внешних следов травматизма не видно.

— Какую лапу?

— У якоря. Вы же сами приказали.

— Показывай.

Работы на новеньком сухогрузе прекратились в одно мгновение. Рев бригадира перекрывал по мощности звукового давления корабельный ревун, что включают в жестокий туман. За всю историю верфи такое чудо слышали только однажды, и то это было вражеской авиабомбой, но тогда была война и никто не удивился. Бригадир сначала ревел, потом орал, после грязно выражался, а когда ослаб — просто ругался. Бригада прятала по всей верфи практикантов, причём всех. От греха подальше и чтоб чего не вышло. Газосварщики прятались сами, по мере сил и талантов. Начальник училища улетел в Москву на семинар прямо с обеда и тоже был недосягаем.

Когда бригадир ослаб, потерял голос и частично желание возмездия, ему предложили выпить и закурить. Бригадир выпил и закурил. Курили все, и бригада докеров, и прибывающая команда новенького сухогруза. Верфь скрипела мозгой в едином порыве спасти практикантов, сухогруз и честь мундира.

Кто был тот уникум, что озвучил эту гениальнейшую идею, никто так и не вспомнил. В дальнейшем открестились все. Чужой славы им не хотелось. Награда была слишком тяжела и непосильна. Скажем так.

— Давайте быстро сделаем деревянный якорь. Покрасим его под настоящий и вывесим, как положено, за бортом. Никто не заметит. А на первом же переходе моряки его «потеряют» и вся любовь.

За неимением гербовой пишут на простой. Запасного якоря тоже не нашлось. А по тому, за ночь из подручного пиломатериала был изготовлен новый якорь в натуральную величину. Покрашен и вывешен за борт как настоящий, с цепочкою.

Ходовые испытания. Комиссия, протоколы, осмотры, замеры, секундомеры и прочее, и прочее, и прочее. Всё шло по накатанной колее, все были довольны. Но среди прочих испытаний проверяют равномерность опускания цепи якоря и рабочее состояние якорной лебёдки. Якорей на том сухогрузе было аж четыре. И надо было случится, чтобы выбрали именно нужный.

Председатель комиссии свешивается с борта по пояс с секундомером и в азарте приёма флагмана торгового флота командует:

— Отдать якорь!

Что тут будешь делать? Якорь отдают. Он ложится на волны, некоторое время мирно плывет за своим кораблем, а после под тяжестью выбранной цепи медленно тонет в морской пучине.

— Якорь лёг.

Тоже самое записали в историю болезни одесские психиатры нашему председателю комиссии. Бедняга не знал, да ему и не пытались объяснить, что четвёртый якорь только похож на настоящий. На самом деле он был деревянным.

Эта история разошлась по флотам и верфям всего СССР. Каждый рассказчик утверждает, что это было на его любимом судне. Только вы ему не верьте. Всё случилось на одесской верфи во время прохождения практики местного техникума.

(c)Нуриман 03-08-2005 13:26

***

Круговорот вещества в природе
В СССР у всех организаций существовал план по сдаче металлолома. У всех. У столовых, школ, детских садов. Ну, и, само собою, у строительных. И, сталбыть и у моего строительного участка.
Откуда металлолом в садике-сие мне не ведомо, но вот откуда взяться металлололому на стройке-тайна, покрытая мраком. Ну чтож мне было-арматуру чтоли сдавать? Или стальные конструкции под резак?

Каждый выходил из положения как мог. Единственное, что этот самый "каждый" не мог-это взаправду сдать металлолом. Ну какой руководитель в трезвом уме отправит рабочих собирать железяки? А сроки? А графики? А план? Не-а.

Так что сдать нужно было не столько металлолом, сколько бумагу, в которой за синей подписью и печатью написано, что мол так мол и так, такая то организация сдала столько то металла в закрома. Точка.

Был у меня приятель, который работал на обогатительной фабрике. И у этого приятеля гуталина металлолома-завались. И вот каким образом: на фабрике этой имелись шаровые мельницы. Это такие огроменные барабаны, внутрь которых насыпают руду, а так же чугунные шарики диаметром сантиметров мож 15. И потом этот цилиндр крутится, и шарики руду перемалывают в пыль, вернее в грязь, потому что еще воду наливают.
Со временем шарики эти истираются, становятся маленькими, и тогда досыпают новые шарики. А стертая мелочь-и есть желанный металлолоом.

Ну, звоню приятелю, рассказываю про свою беду.

-Приезжай, говорит приятель. Не вопрос, говорит. Сделаем в лучшем виде, говорит. Но у меня, говорит проблемы с рукавицами. Не завезли чего то. Привези сколько можешь.

А у меня гуталина рукавиц-тоже завались.

Сажусь в МАЗ, приезжаю на фабрику. Загоняет приятель МАЗ под транспортер, и свистит вверх куда-то, рукой машет, давай мол наливай насыпай.

Ну, транспортер заработал.

Гляжу-сыпятся в кузов вовсе не "обмылки", а новые шарики. Насыпал с горкой, аж рессоры у МАЗа выгнулись в обратную сторону.

Бывай, говорит приятель. И ушел, унося гуталин рукавицы.

Еду я на базу вторчермета, слушаю, как ревет перегруженный МАЗ, и представляю себе путь этих шариков:

-Сначала добыли руду

-Потом на Криворожском комбинате выплавили в домне чугун

-Потом отлили из чугуна эти шарики

-Потом погрузили в вагон

-Потом отвезли в город Мурманск

-Потом погрузили на пароход.

-Потом караван кораблей, возглавляемый ледоколом Ленин по северному морскому пути приплыл в портовый град Дудинку

-Потом пароход разгрузили

-Потом загрузили шарики в вагон

Потом вагон отогнали на обогатительную фабрику

Потом вагон выгрузили в бункер

Потом приехал я на МАЗе

Потом отвез на базу вторчермета

Потом шарики погрузили в вагон и отправили в портовый град Дудинку

Потом перегрузили на пароход

Потом караван кораблей, возглавляемый ледоколом Ленин по северному морскому пути приплыл в портовый град Мурманск

Потом разгрузили пароход

Потом погрузили шарики в вагон и отвезли на Криворожский комбинат и засыпали в домну...

Круговорот шариков в природе...

Зато участок мой план по сдаче металлолома выполнил.

Но премию квартальную все равно не дали: - был допущен перерасход бетона, и текучесть кадров подвела.

(c) prince-consort


_________________
No comments