mgsupgs | Без туфты и аммонала - не построили-б канала!

Тихо и незаметно в стране прошел знаковый юбилей – 80-летие строительства Беломоро-Балтийского канала, где впервые был использован рабский труд политзаключенных.
Стройка канала находиласть в ведении ОГПУ — куратором стройки был сам начальник ГУЛАГа Матвей Берман, а непосредственно всеми работами руководил Н. А. Френкель — именно ему и приписывают идею повсеместного использования труда заключённых для работы на крупных народно-хозяйственных стройках. Александр Солженицын писал "Впору было бы им выложить на откосах канала пять фамилий — главных подручных у Сталина и Ягоды, главных надсмотрщиков Беломора, пятерых наёмных убийц, записав за каждым тысяч по сорок жизней: Берман — Фирин — Коган — Френкель — Раппопорт.» И это не просто преувеличение: согласно официальным данным во время строительства канала в БелБалтЛаге умерло в 1931 году 1438 заключённых (2,24 % от числа работавших), в 1932 году — 2010 человек (2,03 %), в 1933 году 8870 заключённых (10,56 %) из-за голода в стране и аврала перед завершением стройки.

Начало работ

Между тем, сами чекисты ничуть не стеснялись того, что они используют труд заключенных. Более того, чекисты даже гордились этим. Например, по инициативе тогдашних руководителей ОГПУ был организован коллективная поездка 36 писателей под руководством Максима Горького на стройплощадку, где в рабских условиях трудилось более 200 тысяч политзаключенных. Итогом их поездки стала книга «36 писателей о Беломоро-Балтийском канале имени Сталина». Фотографии к книге сделал известный фотограф Александр Родченко.

Петр Вайль писал: «Никогда и нигде в истории мировой словесности не собирались вместе такие мощные литературные таланты. Среди 36 авторов книги «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина» — Алексей Толстой, Валентин Катаев, Илья Ильф и Евгений Петров, Михаил Зощенко, Виктор Шкловский, Всеволод Иванов. Они не просто приняли участие в пропагандистской акции, не просто подписали из-под палки казенную бумагу, они приложили все свое мастерство, чтобы разработать сюжеты и расцветить образы. Они описали просветленных каналоармейцев, восхищенных гуманизмом охраны, они нанизали метафоры, щедро рассыпали эпитеты и довели текст до стилистического блеска, отталкивая друг друга и забегая вперед. По-честному надо было бы включать беломорские главы в собрания сочинений этих писателей: ничего литературнее никто из них не написал...»

Суть же книги кратко и емко выразил писатель Леонид Леонов: «Может быть, самое ценное в системе Беломорстроя, а следовательно, ОГПУ—высокое искусство умно и строго щадить людей, предназначенных всем нашим гнусным прошлым для страшной и вот избегнутой роли человеческого утиля...»

Ему вторил Михаил Козаков: «ОГПУ—это школа социального педагогизма. Благодаря ОГПУ каждый на своем месте может строить свободолюбивейшее социалистическое общество…»

А вот цитата из Александра Овдиенко: «Я ошалел от увиденного достатка ударников-каналстроевцев. На больших блюдах под прозрачной толщиной заливного лежали осетровые рыбины. На узких тарелках купались в жире кусочки теши, семги, балыка. Большое количество тарелок были завалены кольцами колбасы, ветчины, сыра. Пламенела свежая редиска...» (На самом деле, паек рабочего-ударника составлял 500 граммов хлеба в день и миска баланды из морских водорослей. Осетровые рыбины могли позволить себе на обед только начальники из ОГПУ.)

И уж совсем запредельным цинизмом отдают слова Льва Никулина: «Высшая человечность и гуманность сделана чекистами—первыми строителями канала, и заключается она в прекрасной работе над исправлением человека».

И что самое потрясающее, все писатели прекрасно видели и знали, что канал строится на человеческих костях, но они считали, что именно так и надо поступать с «классовыми врагами».

Между тем из всех писателей только Вячеслав Шишков наотрез отказался что-либо писать о Беломорканале. И власти, еще не вошедшие во вкус террора, не посмели тронуть писателя.