![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
mgsupgsОригинал взят у ![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
tverdyi_znak в Конец блокады… или осады? Вопросы, которые не задал канал «Дождь»
Помимо казенной ура-патриотической риторики прозвучали в дни 70-летнего юбилея со дня освобождения Ленинграда от блокады и серьёзные вопросы историков. Некоторые вопросы уже затрагивал, когда рассматривал тему блокадной этики, рассказ писателя-фронтовика Даниила Гранина о ромовых бабах в блокадном Ленинграде, а также тайну блокадных фотографий.
Весьма интересно и сопоставление двух блокад
Теперь историк Кирилл Александров рассмотрел вопросы, которые не задал канал «Дождь»...
Конец блокады… или осады? Вопросы, которые не задал канал «Дождь»
Опрос в эфире телеканала «Дождь» о блокаде Ленинграда вызвал бурю возмущения в «патриотических» кругах. «Белое Дело» проводит разбор полетов по следам массовой истерии и приходит к выводу, что действительно важные вопросы по теме так и не прозвучали.
Раздражение вокруг опроса телеканала «Дождь» о возможной сдаче Ленинграда в 1941 году в гуманитарных целях, показывает, что авторы проекта невольно задели больную тему для массового сознания. Оказывается, историческая рефлексия способна нанести психическую травму. Следовательно — независимо от корректности вопроса, — распространенные представления о ленинградской трагедии как о героической эпопее полуправдивы. Существует подсознательный страх перед неудобными вопросами. Ответы на них знать не хочется, чтобы не испытывать дискомфортных ощущений.
Телеканал «Дождь» задал вопрос глупый — по причине невероятности предложенной альтернативы. Приказ ОКВ от 12 октября 1941 года ясно гласил:
«Фюрер решил, что капитуляция Ленинграда, даже если таковая будет предложена противником, не будет принята. Моральные основания такой меры ясны всему миру. В Киеве взрывы бомб с часовым механизмом представляли громадную опасность для войск, в Ленинграде следует считаться с этим в куда большем масштабе. То, что Ленинград заминирован и будет обороняться до последнего человека, советско-русское радио сообщило само. Следует ожидать крупных эпидемий. Ни один немецкий солдат не должен входить в город» (выделение наше. — Прим. К. А.).
Поэтому вопрос «Дождя» оказался бессмысленным. Но — невинным и неоригинальным.
Гораздо раньше «аморальный вопрос» задавали читателям писатель-фронтовик Виктор Астафьев и авторы школьного учебника истории для 9-го класса средней школы во главе с Александром Даниловым, автором двух благонамеренных диссертаций: о комсомоле, активном помощнике партии, и о партийном руководстве молодежным творчеством. И никаких ответных взысканий не последовало... Журналисты вправе задавать любые вопросы, в том числе провокационные и глупые. Однако реакция на них не должна быть истеричной. Истерика создает впечатление, что вопрос оказался уместным.
Проблема заключается не в том, что «Дождь» решил провести глупый опрос и вызвал бурю в стакане воды. А в том, что сотрудники канала, воспользовавшись информационным поводом, не поставили действительно нужных и вполне уместных вопросов. Как минимум трех.
Первый вопрос. Какое событие отмечалось 27 января?..
По официальной версии — день полного освобождения советскими войсками города Ленинграда от блокады его немецко-фашистскими войсками (1944). Но это же очевидный нонсенс.
Начнем с того, что войска Вермахта, участвовавшие в Ленинградской битве 1941–1944 годов, называть «немецко-фашистскими» столь же нелепо, как и войска Красной армии — «русско-коммунистическими». Членов итальянской фашистской партии среди военнослужащих 18-й немецкой армии не было, а прослойка членов нацистской партии выглядела незначительно — в отличие, скажем, от партийной прослойки в рядах военнослужащих войск Ленинградского и Волховского фронтов. Но никому в голову не приходит их называть на этом странном основании «русско-коммунистическими».
Войска Вермахта не блокировали Ленинград. Не сумели. Не хватило сил. Они осаждали город. Между словами «блокада» и «осада» — большая разница.
Заглянем в словарь Брокгауза и Ефрона: «Блокада — обложение крепости со всех сторон, чтобы не допустить в нее никаких подвозов (боевых припасов или продовольствия) и принудить ее сдаться от недостатка в припасах» (курсив наш. — Прим. К. А.).
Есть много оснований считать воевавший Ленинград городом-крепостью. Но он никогда не был обложен немецкими войсками со всех сторон. Если мы посмотрим на карту, то увидим, что в 1941–1944 годах войска Вермахта осаждали Ленинград по изогнутой линии с юго-запада, юга, юго-востока и частично с востока: от южного побережья Финского залива до южного побережья Ладожского озера. На севере, северо-западе и северо-востоке немцев не было.
Осажденные имели открытые коммуникации по Ладоге: сначала во время навигации (сентябрь — начало ноября 1941 года), а затем (с конца ноября 1941 года) — по ледовой военно-автомобильной дороге (ВАД № 101). Весной 1942 года навигация возобновилась. Кстати, немецкое командование прекрасно понимало, что город блокировать не удалось. 23 октября 1941 года главнокомандующий войсками группы армий «Север» генерал-фельдмаршал Вильгельм фон Лееб докладывал в Берлин: «Поставлен под вопрос и измор до тех пор, пока возможно снабжение по Ладожскому озеру». Перерезать ладожские коммуникации противник не мог.
Положение населения Ленинграда стало тяжелым и трагичным в результате еще одной, пассивной осады, которую с северо-запада и севера на Карельском перешейке вели финские войска. Но в совокупности ни немецкая, ни финская осада не привели к полному обложению города.
В конце января 1944 года в результате советского наступления 18-я армия Вермахта утратила свои позиции на южных подступах к Ленинграду. Финны же сохраняли свои позиции до лета 1944 года. Таким образом, 27 января 1944 года завершилась немецкая осада города на Неве. Никакого «полного освобождения от блокады немецко-фашистскими войсками» в этот день не произошло — за отсутствием полного обложения Ленинграда, немецких позиций на севере и при сохранении финской осадной линии. Поэтому с точки зрения здравого смысла дату 27 января следует назвать днем освобождения Ленинграда от немецкой осады 1941–1944 годов. Лаконичное название точно отражает реальный характер исторического события, выглядит понятным и не дает поводов для распространенных упреков в принижении усилий защитников из числа гражданского населения. Интересно, что при этом официальная дата завершения Ленинградской битвы правильно связывается не с отступлением 18-й немецкой армии зимой 1944 года, а с отступлением финских войск летом 1944 года.
Второй вопрос. Какие конкретные шаги зимой 1941/1942 годов предпринимал Сталин, чтобы снять финскую осаду Ленинграда в результате дипломатических усилий и пересмотра итогов Московского мирного договора 1940 года, заключенного после советско-финляндской («Зимней») войны? Ведь вплоть до окончания немецкой осады Ленинграда Финляндия сохраняла широкие возможности для дипломатических маневров.
Оперативные сводки Ленинградского УНКВД позволяют утверждать, что высшая номенклатура ВКП(б) в полной мере была информирована о массовом вымирании ленинградцев в 1941–1942 годах. Выход Финляндии из войны мог бы резко улучшить положение осажденного немцами Ленинграда и высвободить для оперативного использования войска Красной армии, связанные финнами. Логика событий и страдания умиравших людей требовали от руководителей ВКП(б) самых радикальных дипломатических предложений — тем паче США и Швеция сохраняли с воюющей Финляндией дипломатические отношения. Можно было использовать и опыт негласных контактов с финнами при шведском посредничестве, который зимой 1939/40 годов приобрели советские дипломаты. Следовало предложить Хельсинки такие щедрые условия, чтобы альтернатива заключения мира оказалась в глазах финских политиков гораздо более выгодной, чем продолжение обременительной войны с сомнительными перспективами. Цена вопроса, территориальных уступок и даже материальных компенсаций — сотни тысяч жизней ленинградцев.
Однако вместо того, чтобы ценой любых уступок добиваться мира с Финляндией, Сталин 16 декабря 1941 года в беседе с британским министром иностранных дел Энтони Иденом заявил о необходимости восстановления советско-финляндской границы образца 1941 года. Ленинградские чекисты сообщали: за период с 11 по 25 декабря в городе умерли 29 532 человека. Примерно в то же время органы госбезопасности зафиксировали 13 случаев людоедства.
Третий вопрос. Кто нес ответственность за продовольственное снабжение ленинградцев во время осады города — германское и финское командование или высшая номенклатура ВКП(б)?
Коммуникации через Ладогу позволяли во время осенней навигации 1941 года сосредоточить в Ленинграде минимальные запасы муки, необходимые для того, чтобы предотвратить массовое вымирание населения. Автор подчеркивает слово «минимальные», так как в первые месяцы осады город еще «доедал» старые запасы. И ведь их еще разворовывали! По официальным данным местного УНКВД, за период с 1 октября по 25 декабря 1941 года преступники расхитили 192 тонны продовольствия. Ленинградские власти располагали плавсредствами и транспортом для организации регулярного подвоза через Ладогу. Не было только самого продовольствия, которое следовало везти в сентябре и октябре 1941 года с «Большой земли» в осажденный Ленинград.
И здесь напрашивается пока единственное логичное объяснение преступной пассивности партийной номенклатуры, отвечавшей за жизнь, защиту и безопасность горожан. В сентябре — октябре 1941 года Сталин всерьез рассматривал возможность падения города и не считал нужным создавать в Ленинграде какие-либо продовольственные запасы, которые бы могли попасть в руки противника во время вероятной оккупации. Войскам Ленинградского фронта следовало прорываться на восток, город минировался, а гражданское население предоставлялось собственной судьбе. Поэтому в первые месяцы осады большевики не спешили с накоплением продовольственных запасов в обреченном городе. И даже когда начала действовать ледовая трасса через Ладогу, машины часто простаивали в декабре 1941 года — из-за нехватки горючего. Бензин лимитировался, хотя на самом деле лимитировались человеческие жизни.
Таким образом, понятно, почему термин «блокада» еще в годы ленинградской трагедии вытеснил более точный и правильный — «осада». Блокадой, которая невольно ассоциируется с окружением, можно было объяснить — и объясняют до сих пор — голодную смертность, муки и страдания горожан. Разговор же о двух осадах, немецкой и финской — без полного обложения Ленинграда — неизбежно делает актуальным обсуждение вопроса об ответственности сталинской власти за гибель миллиона ленинградцев от голода и дистрофии.
К сожалению, нужные вопросы телеканал «Дождь» задать не сумел.
(отсюда)
tverdyi_znak в Конец блокады… или осады? Вопросы, которые не задал канал «Дождь»Помимо казенной ура-патриотической риторики прозвучали в дни 70-летнего юбилея со дня освобождения Ленинграда от блокады и серьёзные вопросы историков. Некоторые вопросы уже затрагивал, когда рассматривал тему блокадной этики, рассказ писателя-фронтовика Даниила Гранина о ромовых бабах в блокадном Ленинграде, а также тайну блокадных фотографий.
Весьма интересно и сопоставление двух блокад
Теперь историк Кирилл Александров рассмотрел вопросы, которые не задал канал «Дождь»...
Конец блокады… или осады? Вопросы, которые не задал канал «Дождь»
Опрос в эфире телеканала «Дождь» о блокаде Ленинграда вызвал бурю возмущения в «патриотических» кругах. «Белое Дело» проводит разбор полетов по следам массовой истерии и приходит к выводу, что действительно важные вопросы по теме так и не прозвучали.
Раздражение вокруг опроса телеканала «Дождь» о возможной сдаче Ленинграда в 1941 году в гуманитарных целях, показывает, что авторы проекта невольно задели больную тему для массового сознания. Оказывается, историческая рефлексия способна нанести психическую травму. Следовательно — независимо от корректности вопроса, — распространенные представления о ленинградской трагедии как о героической эпопее полуправдивы. Существует подсознательный страх перед неудобными вопросами. Ответы на них знать не хочется, чтобы не испытывать дискомфортных ощущений.
Телеканал «Дождь» задал вопрос глупый — по причине невероятности предложенной альтернативы. Приказ ОКВ от 12 октября 1941 года ясно гласил:
«Фюрер решил, что капитуляция Ленинграда, даже если таковая будет предложена противником, не будет принята. Моральные основания такой меры ясны всему миру. В Киеве взрывы бомб с часовым механизмом представляли громадную опасность для войск, в Ленинграде следует считаться с этим в куда большем масштабе. То, что Ленинград заминирован и будет обороняться до последнего человека, советско-русское радио сообщило само. Следует ожидать крупных эпидемий. Ни один немецкий солдат не должен входить в город» (выделение наше. — Прим. К. А.).
Поэтому вопрос «Дождя» оказался бессмысленным. Но — невинным и неоригинальным.
Гораздо раньше «аморальный вопрос» задавали читателям писатель-фронтовик Виктор Астафьев и авторы школьного учебника истории для 9-го класса средней школы во главе с Александром Даниловым, автором двух благонамеренных диссертаций: о комсомоле, активном помощнике партии, и о партийном руководстве молодежным творчеством. И никаких ответных взысканий не последовало... Журналисты вправе задавать любые вопросы, в том числе провокационные и глупые. Однако реакция на них не должна быть истеричной. Истерика создает впечатление, что вопрос оказался уместным.
Проблема заключается не в том, что «Дождь» решил провести глупый опрос и вызвал бурю в стакане воды. А в том, что сотрудники канала, воспользовавшись информационным поводом, не поставили действительно нужных и вполне уместных вопросов. Как минимум трех.
Первый вопрос. Какое событие отмечалось 27 января?..
По официальной версии — день полного освобождения советскими войсками города Ленинграда от блокады его немецко-фашистскими войсками (1944). Но это же очевидный нонсенс.
Начнем с того, что войска Вермахта, участвовавшие в Ленинградской битве 1941–1944 годов, называть «немецко-фашистскими» столь же нелепо, как и войска Красной армии — «русско-коммунистическими». Членов итальянской фашистской партии среди военнослужащих 18-й немецкой армии не было, а прослойка членов нацистской партии выглядела незначительно — в отличие, скажем, от партийной прослойки в рядах военнослужащих войск Ленинградского и Волховского фронтов. Но никому в голову не приходит их называть на этом странном основании «русско-коммунистическими».
Войска Вермахта не блокировали Ленинград. Не сумели. Не хватило сил. Они осаждали город. Между словами «блокада» и «осада» — большая разница.
Заглянем в словарь Брокгауза и Ефрона: «Блокада — обложение крепости со всех сторон, чтобы не допустить в нее никаких подвозов (боевых припасов или продовольствия) и принудить ее сдаться от недостатка в припасах» (курсив наш. — Прим. К. А.).
Есть много оснований считать воевавший Ленинград городом-крепостью. Но он никогда не был обложен немецкими войсками со всех сторон. Если мы посмотрим на карту, то увидим, что в 1941–1944 годах войска Вермахта осаждали Ленинград по изогнутой линии с юго-запада, юга, юго-востока и частично с востока: от южного побережья Финского залива до южного побережья Ладожского озера. На севере, северо-западе и северо-востоке немцев не было.
Осажденные имели открытые коммуникации по Ладоге: сначала во время навигации (сентябрь — начало ноября 1941 года), а затем (с конца ноября 1941 года) — по ледовой военно-автомобильной дороге (ВАД № 101). Весной 1942 года навигация возобновилась. Кстати, немецкое командование прекрасно понимало, что город блокировать не удалось. 23 октября 1941 года главнокомандующий войсками группы армий «Север» генерал-фельдмаршал Вильгельм фон Лееб докладывал в Берлин: «Поставлен под вопрос и измор до тех пор, пока возможно снабжение по Ладожскому озеру». Перерезать ладожские коммуникации противник не мог.
Положение населения Ленинграда стало тяжелым и трагичным в результате еще одной, пассивной осады, которую с северо-запада и севера на Карельском перешейке вели финские войска. Но в совокупности ни немецкая, ни финская осада не привели к полному обложению города.
В конце января 1944 года в результате советского наступления 18-я армия Вермахта утратила свои позиции на южных подступах к Ленинграду. Финны же сохраняли свои позиции до лета 1944 года. Таким образом, 27 января 1944 года завершилась немецкая осада города на Неве. Никакого «полного освобождения от блокады немецко-фашистскими войсками» в этот день не произошло — за отсутствием полного обложения Ленинграда, немецких позиций на севере и при сохранении финской осадной линии. Поэтому с точки зрения здравого смысла дату 27 января следует назвать днем освобождения Ленинграда от немецкой осады 1941–1944 годов. Лаконичное название точно отражает реальный характер исторического события, выглядит понятным и не дает поводов для распространенных упреков в принижении усилий защитников из числа гражданского населения. Интересно, что при этом официальная дата завершения Ленинградской битвы правильно связывается не с отступлением 18-й немецкой армии зимой 1944 года, а с отступлением финских войск летом 1944 года.
Второй вопрос. Какие конкретные шаги зимой 1941/1942 годов предпринимал Сталин, чтобы снять финскую осаду Ленинграда в результате дипломатических усилий и пересмотра итогов Московского мирного договора 1940 года, заключенного после советско-финляндской («Зимней») войны? Ведь вплоть до окончания немецкой осады Ленинграда Финляндия сохраняла широкие возможности для дипломатических маневров.
Оперативные сводки Ленинградского УНКВД позволяют утверждать, что высшая номенклатура ВКП(б) в полной мере была информирована о массовом вымирании ленинградцев в 1941–1942 годах. Выход Финляндии из войны мог бы резко улучшить положение осажденного немцами Ленинграда и высвободить для оперативного использования войска Красной армии, связанные финнами. Логика событий и страдания умиравших людей требовали от руководителей ВКП(б) самых радикальных дипломатических предложений — тем паче США и Швеция сохраняли с воюющей Финляндией дипломатические отношения. Можно было использовать и опыт негласных контактов с финнами при шведском посредничестве, который зимой 1939/40 годов приобрели советские дипломаты. Следовало предложить Хельсинки такие щедрые условия, чтобы альтернатива заключения мира оказалась в глазах финских политиков гораздо более выгодной, чем продолжение обременительной войны с сомнительными перспективами. Цена вопроса, территориальных уступок и даже материальных компенсаций — сотни тысяч жизней ленинградцев.
Однако вместо того, чтобы ценой любых уступок добиваться мира с Финляндией, Сталин 16 декабря 1941 года в беседе с британским министром иностранных дел Энтони Иденом заявил о необходимости восстановления советско-финляндской границы образца 1941 года. Ленинградские чекисты сообщали: за период с 11 по 25 декабря в городе умерли 29 532 человека. Примерно в то же время органы госбезопасности зафиксировали 13 случаев людоедства.
Третий вопрос. Кто нес ответственность за продовольственное снабжение ленинградцев во время осады города — германское и финское командование или высшая номенклатура ВКП(б)?
Коммуникации через Ладогу позволяли во время осенней навигации 1941 года сосредоточить в Ленинграде минимальные запасы муки, необходимые для того, чтобы предотвратить массовое вымирание населения. Автор подчеркивает слово «минимальные», так как в первые месяцы осады город еще «доедал» старые запасы. И ведь их еще разворовывали! По официальным данным местного УНКВД, за период с 1 октября по 25 декабря 1941 года преступники расхитили 192 тонны продовольствия. Ленинградские власти располагали плавсредствами и транспортом для организации регулярного подвоза через Ладогу. Не было только самого продовольствия, которое следовало везти в сентябре и октябре 1941 года с «Большой земли» в осажденный Ленинград.
И здесь напрашивается пока единственное логичное объяснение преступной пассивности партийной номенклатуры, отвечавшей за жизнь, защиту и безопасность горожан. В сентябре — октябре 1941 года Сталин всерьез рассматривал возможность падения города и не считал нужным создавать в Ленинграде какие-либо продовольственные запасы, которые бы могли попасть в руки противника во время вероятной оккупации. Войскам Ленинградского фронта следовало прорываться на восток, город минировался, а гражданское население предоставлялось собственной судьбе. Поэтому в первые месяцы осады большевики не спешили с накоплением продовольственных запасов в обреченном городе. И даже когда начала действовать ледовая трасса через Ладогу, машины часто простаивали в декабре 1941 года — из-за нехватки горючего. Бензин лимитировался, хотя на самом деле лимитировались человеческие жизни.
Таким образом, понятно, почему термин «блокада» еще в годы ленинградской трагедии вытеснил более точный и правильный — «осада». Блокадой, которая невольно ассоциируется с окружением, можно было объяснить — и объясняют до сих пор — голодную смертность, муки и страдания горожан. Разговор же о двух осадах, немецкой и финской — без полного обложения Ленинграда — неизбежно делает актуальным обсуждение вопроса об ответственности сталинской власти за гибель миллиона ленинградцев от голода и дистрофии.
К сожалению, нужные вопросы телеканал «Дождь» задать не сумел.
(отсюда)
